Паутина [ Авт. сборник] - Джон Уиндем

— Точно, — одобрил Стивен. — Итак, я заполняю купон и ставлю несколько шиллингов. Вы обеспечиваете результат. Это дает мне возможность легально загребать деньги, не подвергаясь налогообложению.

— Все это очень хорошо для вас, — подчеркнуто констатировал Батрул. — Но я не понимаю, как это поможет мне получить договор, разве что вы…

— Мы как раз подходим к этой части плана. В обмен на мои выигрыши я обязуюсь найти вам клиента, который подпишет договор. Крайний срок… ну, скажем, шесть недель. Идет? Хорошо. Тогда оформляем соглашение… Дилис, дай мне, пожалуйста, листок бумаги и… Ах, да, кровь у нас имеется…

Пять недель спустя Стивен остановил свой «Бентли» перед входом в отель. В следующую минуту из вертящейся двери появился Батрул. От идеи поселить его у себя Стивену уже очень скоро пришлось отказаться: стремление искушать носило у Батрула характер почти неконтролируемою рефлекса, что создавало нервозную обстановку в доме. И Стивен выдворил гостя в отель.

Внешне Батрул сильно изменился. Бакенбарды исчезли, сохранились только пышные усы. Длиннополый сюртук сменился строгим серым костюмом, высоченный цилиндр — мягкой фетровой шляпой, шейный платок — нормальным галстуком. В общем — современный, прилично одетый, интересный мужчина лет сорока.

— Прошу, — Стивен распахнул дверцу машины. — Форму договора прихватили?

Батрул похлопал себя по карману.

— Это всегда при мне. На всякий случай…

Когда Стивен первый раз сорвал огромный куш, он еще надеялся сохранить свое инкогнито. Оказалось, однако, что скрыть выигрыш 220 000 фунтов стерлингов очень непросто. Так что без рекламной шумихи это дело не обошлось. Пока разыгрывался следующий тур, Стивен и Дилис старательно избегали появляться на людях. Выигрыш на этот раз составил 210 000. Некоторая заминка возникла с выплатой по третьему чеку. Собственно, оспаривать выигрыш 225 000 фунтов не приходилось: предсказания были четко обозначены чернилами на купоне. Однако часть учредителей тотализатора серьезно задумалась, и некоторые из них даже решили посетить Стивена. Один особенно серьезный молодой человек в очках стал доказывать ему, что согласно теории вероятности троекратное повторение такой удачи выражается дробью, числитель которой единица, а знаменатель — число с огромным множеством нулей.

Стивен заинтересовался произведенным расчетом и сказал, что в таком случае его система гораздо лучше, чем он предполагал, не догадываясь, с каким астрономическим числом приходится иметь дело.

Молодой человек пожелал узнать, что же это за система. Но Стивен уклонился от разговора, хотя дал понять, что готов обсудить некоторые аспекты с главой всего предприятия. Именно на эту встречу с Сэмом Грипшоу Стивен и ехал сейчас в сопровождении Батрула.

Штаб-квартира Сэма Грипшоу находилась в одном из новых предместий города, несколько в стороне от дороги, отделенная от нее заботливо ухоженной лужайкой с газонами шалфея. Швейцар в расшитой ливрее почтительно приветствовал Стивена и без задержки проводил его в просторный кабинет, где Сэм Грипшоу встретил его стоя. Мужчины обменялись рукопожатием, после чего Стивен представил своего спутника, пояснив:

— Это мистер Батрул, мой консультант.

Сэм Грипшоу глянул на Батрула, и этот мельком брошенный взгляд стал внезапно пристальным и настороженным. С минуту Грипшоу молча размышлял. Затем снова повернулся к Стивену.

— Ну, молодой человек, прежде всего я должен поздравить вас с небывалым успехом. Вы намного превзошли всех, кто когда-либо выигрывал за всю историю футбольных тотализаторов. 655 000 фунтов — подумать только! Но… — Он покачал головой — так дальше продолжаться не может. Нет, не может…

— О, я не стал бы этого утверждать, — мягко возразил Стивен, когда они уселись.

Сэм Грипшоу снова покачал головой.

— Один раз — это удача, везенье; второй — ну, допустим, исключительное везенье; от третьего раза попахивает уже чем-то странным; случись такое четвертый раз — все предприятие окажется под угрозой; пятый раз будет означать полное банкротство. Никто больше и шиллинга не поставит — раз дело гиблое, кому охота? Вы говорили, у вас есть система?

— Не у меня, а у нас, — поправил Стивен. — Мой друг мистер Батрул…

— Ах, да, мистер Батрул… — Сэм Грипшоу опять внимательно посмотрел на Батрула. — Так вы, я полагаю, не захотите познакомить меня с вашей системой?

— Странно было бы ожидать этого, — сказал Стивен.

— Пожалуй. Хотя могли бы и познакомить. Ведь продолжать вы все равно не сможете…

— Потому что предприятие обанкротится? Что ж, мы действительно этого не хотим. Собственно, потому мы и приехали. Мистер Батрул хочет вам кое-что предложить.

— Послушаем…

Батрул встал.

— У вас здесь очень хорошее дело, мистер Грипшоу. Было бы весьма прискорбно, если бы оно лопнуло. Как для вас, так и для публики. Мне незачем подчеркивать это, поскольку я догадываюсь, что вы воздержались от рекламирования третьего выигрыша моего друга мистера Трамона. Очень разумно с вашей стороны, осмелюсь заметить, сэр. Это могло бы отрицательно сказаться на настроении публики… К счастью, в моих силах избавить вас от риска снова оказаться в подобной ситуации. Это не будет стоить вам ни пенни, и все же… — Тут он пустил в ход все свое искусство обольщения, с жаром расписывая выгодную сделку.

Сэм Грипшоу терпеливо выслушал все, вплоть до заключения.

— …и в ответ на эту… эту простую формальность я гарантирую, что ни мой друг мистер Стивен Трамон, ни кто-либо другой не смогут с моей помощью… э-э… предсказывать результаты. Ничто больше не будет угрожать вашему предприятию, которое, я уверен, сможет процветать дальше. — Он вынул из кармана заготовленный договор и, картинно взмахнув им, положил на письменный стол.

Сэм Грипшоу потянулся за бумагой, быстро проглядел текст и, к удивлению Стивена, почти не колеблясь, кивнул.

— Что ж, все правильно. В моем положении спорить не приходится. Ладно. Я это подпишу.

Батрул с радостной улыбкой протянул ему маленький перочинный ножик.

Поставив подпись, Сэм Грипшоу чистым носовым платком перевязал руку. Батрул осторожно взял договор и помахал им, чтобы подпись просохла. Затем еще раз с нескрываемым удовольствием посмотрел на нее, аккуратно сложил лист и спрятал его в карман.

Покончив с делом, он расплылся в улыбке и напоследок от избытка чувств снова допустил анахронизм: раскланялся с галантностью, принятой в восемнадцатом веке.

— Ваш слуга, джентльмены. — И мгновенно исчез, растворился, оставив после себя лишь слабый запах серы.